Шуман – Кларе Вик, Клара Вик — Шуману

Роберт ШУМАН (1810-1856), знаме­ниты композитор, женился в 1840 г. по страстной любви на дочери своего учителя музыки, — Кларе Вик; с женитьбой совпало его увлечение вокальной музыкой, — в течении одного года, Шуман написал более ста песен, в том числе знаменитый цикл «Dichterliebe». В 1852 г. уже ясно обозна­чилась душевная болезнь, от которой Шу­ман через 4 года скончался.

 

13 августа 1837 г.

Все ли вы еще верны и тверды? Как бы непоколе­бимо я в вас ни верил, но и самое твердое мужество поколеблется, когда ничего не слышишь о том, что человеку на свете всего дороже. А для меня дороже всего на свете — вы. Тысячу раз обдумывал я все, и все говорить мне: так должно случиться, если мы того хотим, и сообразно с этим действуем. Напи­шите мне простое «да», если согласны передать вашему отцу в день вашего рождения (13-го сентября) мое собственноручное письмо. Теперь он относится ко мне хорошо и не оттолкнет меня, особенно, если вы за ме­ня еще попросите. Пишу в день Авроры. Ах, если бы нас разделяла всего одна заря! Главное, верьте твер­до, что сбудется то, чего мы хотим и сообразно чему действуем. Об этом письме не говорите никому; иначе можно все испортить.

Итак, не забудьте «да». Я должен иметь эту уверенность, прежде чем смогу думать о дальнейшем.

Верю всею душой тому, что здесь написано, и скрепляю моим именем.

Роберт Шуман.

 

Лейпциг, 15 августа 1837 г.

Вы просите у меня лишь простого «да»? Такое кро­шечное словечко, и так важно? Но неужели сердце, полное невыразимой любви, как мое, не должно выговорить это словечко от всей души? Так я и посту­паю, и душа моя шепчет вам вечное «да».

Страдания моего сердца, бесчисленные слезы, — могу ли я все это выразить, — О, нет! Быть может, судьба захочет, чтобы мы, наконец, встретились и погово­рили друг с другом — ваше предпочтение кажется мне опасным, но любящее сердце не обращает вни­мания на опасности. Итак, повторяю «да»! Неужели Господу угодно мой восемнадцатый день рождения превратить в день печали? О, нет, это было бы черес­чур жестоко! Я также давно чувствовала, «что это должно совершиться», ничто в мире не обманет ме­ня, и я докажу отцу, что и юное (сердце) может быт стойким.

Ваша Клара.

Весьма спешно.

Лейпциг, 1837 г.

С такими небесными словами не расстаются. Ведь и я уверен. Ни слова о прошедшем, взоры твердо и спокойно устремлены на цель нашей жизни. Верь мне, любимая Клара, и пусть это глубочайшее убеждение в моей силе подкрепит тебя во всех испытаниях. Последняя моя просьба перед тем, как мы расста­немся, — как ты порою называла меня втихомолку,­ подари мне теперь теснее единящее людей «ты». Ведь ты моя горячо любимая невеста, а потом, когда-ни­будь… еще поцелуй. Прости.

Твой Роберт.

Ночь под новый год 1837, после 11 ч.

Целый час сижу здесь. Хотел было писать тебе весь вечер, но нет слов — сядь подле меня, охвати меня твоей рукой, дай мне еще раз заглянуть в твои глаза, тихо, блаженно.

Двое во вселенной любят друг друга.

Бьет три четверти.

Люди вдали поют хорал; знаешь ли ты тех двоих, что любят друг друга! Как мы счастливы, Кла­ра, станем на колени! Приди, моя Клара, я чувствую тебя… наше последнее совместное слово Всевышнему…