У каждого счастливого человека за дверью должен стоять кто-то, кто будет стучать молоточком о чужом несчастье»
А.П. Чехов
В нашей жизни никто не застрахован, на все сто процентов, от самых что ни на есть как жутчайших неприятностей, так и самых приятных приятностей. Вы, вероятнее всего, уже догадались, что я просто-напросто валяю дурака, хотя вопрос поставлен очень серьёзно. Мы страхуем себя и своё имущество от наводнений и оползней, от пожаров и угонов. Но мы напрочь забываем о том, что, застраховав всё вся, мы не в состоянии застраховать свою судьбу. Даже если сумма страховки будет равна миллиону. Для того, кто нас сотворил и продолжает следить за нашими перемещениями в пространстве, деньги не имеют никакого значения. Для него, мне кажется, имеет значение, только наше отношение к самому себе, в первую очередь, а так же к близким и не очень близким, иногда даже просто посторонним нам людям. Его критерий – наша человечность, наша душа, наше восприятие ситуации и наша эмоциональная реакция не тот или иной поворот жизненной дороги.
Валентин Сергеевич Толкунов, генеральный директор известной как у нас в стране, так и за рубежом фирмы торгующей автомобильными двигателями, возвращался с очередного совещания директоров. Его фирма исполняла посреднические функции. То есть, сотрудники фирмы не производили эти моторы, они ими только торговали. Что означает торговля в наше время? Это означает, что нужный товар, желательно как можно дешевле купить, а потом его же и продать, но по совершенно новой цене. Разницу, как водится, положить в карман. Не хочу сказать, что автомобильные двигатели хорошей марки вещь дешёвая. Как раз таки нет. Но на нашем рынке они пользуются спросом и, естественно, стоят в несколько раз дороже, чем там, где их производят. А значит – торговать ими или не торговать – вопрос совершенно неуместный. Валентин Сергеевич понял это. И, имея стартовый капитал, доставшийся ему, кстати, по наследству, а не путём бандитского беспредела, и некоторые связи, он успешно попал, что называется «в струю». Прошло достаточное количество времени, и его фирма стала одной из самых преуспевающих в регионе.
Но, как оказалось, начатое им дело имело как положительные стороны, так и отрицательные. Начну с положительных. Валентина Сергеевича стали узнавать и раскланиваться с ним при встрече, многие известные люди. Он стал вхож в самые элитные клубы, в дорогие рестораны. Бизнес приносил немалые доходы, а это позволяло и ему, и его семье, как старой, так и новой, отдыхать на самых престижных курортах мира, останавливаться в самых известных и недоступных простому смертному отелях. Шикарная двухуровневая квартира в самом центре, великолепная вилла за городом, несколько не самых дешёвых машин – дополняют этот список преимуществ и, естественно, украшают его.
А теперь о стороне отрицательной. По своей организации, по тому, как и на чём он был воспитан, Валентин Сергеевич очень и очень отличался от людей, с которыми ему приходилось иметь дело. Он был, что называется, домашний человек. То есть семья, как это не покажется странным, всегда стояла у него на первом месте. Это ради благополучия и процветания семьи, он ввязался в то, чем уже сейчас занимается не с таким рвением и напором, как в самом начале. Потому что всё делалось для семьи, она-то и стала, в первую очередь, заложником его работы.
В первый раз Толкунов женился сразу после армии. Он прожил с женой почти пятнадцать лет. Она родила ему сына Петьку. Он называл его Петруччио. Сейчас ему исполнилось двадцать лет. Вот уже ровно как пять лет не стало его первой жены. Она умерла от рака молочной железы. Через полтора года он встретил Анфису, свою вторую жену. Она была моделью в одном из парижских домов моды. Сейчас это просто какое-то поветрие, которое не обошло стороной и его – жениться на моделях.
Анфиса и Петруччио сразу невзлюбили друг друга и, через некоторое время, парень перебрался жить к своей бабушке, к его бывшей тёще Евдокии Ивановне. Она тоже восприняла его новый брак не совсем правильно, увидев в этом какую-то неестественность. Но Валентин Сергеевич своими дальнейшими поступками постарался развеять её предубеждения, что, вообщем-то, ему удалось. Евдокия Ивановна сменила гнев на милость и даже иногда стала появляться в доме в его отсутствие, то есть тогда, когда там была одна Анфиса. А вот сын, к сожалению, до сих пор так и не смог преодолеть своей неприязни.
Сейчас он очень торопился в свой загородный дом. Анфиса вот-вот должна была родить. И он страшно переживал. Валентин Сергеевич, не смотря на перенесённые жизненные удары, внешне не выглядел на свои сорок пять лет. Но, где-то в глубине души, он считал себя пожившим человеком. А то, что сейчас он вновь станет отцом, полностью изменило его мировосприятие, а главное – самоощущение. Он так гордился собой, так восхищался своей Анфиской и так любил её, что порой терял чувство меры, принимался излишне её опекать, пытался решать за неё то, что она хотела и могла решить и сделать сама. После он, конечно, спохватывался, всячески пытался загладить свою вину (если можно любовь назвать виной). Но сейчас это был не тот случай. Он должен быть дома ещё сегодня. На мобильник, чего раньше никогда не было, позвонил Петька и сказал, что он уходит из института и уезжает с геологоразведочной экспедицией на Кольский полуостров. Но, прежде чем уехать, ему надо с ним увидеться и поговорить.
— О чём? – не удержался от восклицания Валентин Сергеевич. – Ты без меня всё уже решил! – в груди бушевали невысказанные слова, он едва сдерживался.
— Есть о чём, отец, поверь. И это очень серьёзно.
— Ты где сейчас, в городе?
— Нет, у тебя в загородном доме.
— Один?
— Нет! – прозвучало в ответ, и телефон отключился. Сколько потом он не набирал его номер, автоматический голос сообщал, что абонент вне зоны досягаемости.
Совет директоров вновь утвердил его кандидатуру на пост генерального директора. Ценовая политика кампании, с его подачи, несколько изменилась в сторону удешевления. Конкуренты наступали на пятки, и с этим надо было что-то делать. Сейчас стало модно покупать себе какую-нибудь спортивную команду и вкладывать в неё деньги. Но он решил несколько иначе. Он купил не команду, а дом детей-инвалидов. Вернее не купил, а поставил на баланс своей фирмы и строго следил за исполнением программы финансирования. Его самого и сотрудников фирмы просто боготворили как в отделе народного образования, так и в отделе здравоохранения. А в самом доме, где он появлялся с завидной регулярностью – раз в две недели обязательно, в нём души не чаяли и дети, и взрослые. Хотя сам Валентин Сергеевич, всякий раз выходил оттуда с растревоженной душой и сердцем. Было от чего!
Он гнал свой «Мерседес» по лесной дороге, невзирая на то, что совсем недавно прошёл дождь, и дорога была достаточно скользкой. В голове крутились всевозможные мысли о том, зачем Петька надумал переться на какой-то Кольский полуостров, а на самом деле – куда-то к чёрту на кулички. Зачем надо бросать учёбу в престижном вузе, куда, кстати, он сам так стремился попасть. Надоело, что ли? А может влюбился? И, скорее всего безответно! Но бросать то учёбу не стоит, однозначно! Академку бы оформил, если что – с кем не бывает! Кто не был молод, тот не был глуп, как говорится. Может, удастся уговорить? Совсем ведь немного осталось – два курса.
Потом он стал думать о своей молодой красавице-жене Анфисе. Порой ему казалось, что он просто потерял голову и всякое чувство реальности. А особенно после того, как стало известно, что он вновь станет отцом, Валентин Сергеевич не то чтобы свихнулся от радости, он просто-напросто решил, что такое счастье он пока не заслужил. И для того, чтобы хоть как-то уравновесить чашу весов, явно склонявшуюся в его сторону, он стал вкладывать много средств, как своих личных, так и средств фирмы для совершения добрых дел. Надеясь заслужить и оправдать не человеческое доверие, а доверие свыше.
Анфиса, выйдя за него замуж, бросила карьеру модели и отправилась с ним в Россию, осваивать новую для себя роль – роль молодой жены.
— В Париже я очень тосковала по русской берёзке! – любила повторять она. – А не то, что вы могли подумать, молодой человек!
— А что я мог подумать, откуда ты знаешь? – смеялся он.
— Я не знаю? Да я все твои мысли читаю! – смеялась она в ответ.
— Например? – не унимался он.
— Сколько угодно! Ты, например, думаешь, что это от большой любви к тебе я бросила свою карьеру. Правда?
— Есть немного…
— И не надейся! Я бросила свою карьеру только ради твоего тугого кошелька! – он никак не мог разобрать – правду она говорит или же просто в очередной раз пытается его разыграть. Тогда Валентин Сергеевич входил в образ обиженного, старался не смотреть в её сторону. Но так продолжалось до тех пор, пока Анфиса не начинала смеяться, не обнимала его и воркующим голосом не говорила:
— Глупый мой обижалка! Я ведь не бесприданницей к тебе пришла. Мне тоже кое-какой капиталец удалось сколотить, если помнишь. Значит, я полюбила и люблю тебя не за твои деньги, а за то, что ты такой обижалка и дурачок. Надеюсь, ясно изложила? И это неизвестно, кто кого больше любит – ты меня или я тебя? – подводила она итог.
Ради этих её штучек он готов был идти за ней и в огонь, и в воду! И лишь одно омрачало, удручало и наводило тоску – его Анфиса и его Петька не смогли найти общий язык. Пусть даже не язык, а какие-то маленькие точки соприкосновения. С самого первого дня между ними началась война, война не на жизнь, а на смерть, война до последней капли крови, война за сферы влияния на их общей жизненной территории. Первым сдался Петька – в один «прекрасный» день он, собрал свои веши, и перебрался к Евдокии Ивановне, своей бабушке, а его бывшей тёще. В квартире стало спокойнее, но не на сердце. С одной стороны он понимал сына. Мать – это святое! Но с другой стороны – они оба были мужчинами. И неужели сын мог подумать, что у него напрочь отсутствуют всякие там желания, пусть даже и не совсем приличные, с точки зрения морали. Но как об этом ему сказать. И надо ли? А теперь он и вообще решил уехать! Куда, зачем – непонятно?!
На обочине дороги стоял человек и изо всех сил тряс рукой, прося остановиться. Валентин Сергеевич вдавил педаль тормоза в пол, но машина идущая с приличной скоростью, остановилась не сразу. Человек подбежал к окошку и, обдав высунувшегося водителя парами алкоголя, прокричал:
— Друг, помоги, там парень в кустах лежит! Ему плохо, он умрёт, если мы ему не поможем!
— Что за парень? – не выходя, спросил Валентин Сергеевич.
— А я откуда знаю? – удивился подвыпивший человек. – По-моему, его сбила машина, иначе чего бы ему валяться в кустах? – Валентин Сергеевич хотел было уже выйти, но последние слова человека его как-то насторожили.
— Так вы не знакомы?
— Нет, конечно! – воскликнул тот. – Иду по своим делам, как вдруг слышу, стонет кто-то. Я на голос, а там он, окровавленный весь. Когда я подошёл, он был ещё при памяти. Просил: «Скажи, — говорит, — папе, что я люблю её. И она меня любит!»
— И всё? – хмыкнул Валентин Сергеевич. – Больше ничего не велел передать?
— Эй, мужик, ты что, мне не веришь? – спросил человек.
— Верю, разумеется! – соврал он. – Но ничем не могу тебе помочь, извини. Тороплюсь, жена должна родить с минуты на минуту.
— Она и без тебя родит, если приспичит. А тут человек помирает, ты что, не понимаешь, что ли?
— Понимаю, понимаю, — поспешно ответил Валентин Сергеевич, включая зажигание. – Прости!
До дома оставалось всего несколько минут езды, как в кармане пиджака внезапно запищал мобильный телефон. Звонила Анфиса. Он снова остановился, не любил одновременно разговаривать и управлять машиной.
— Валя, ты по дороге не встретил Петра? – спросила она.
— Нет, не встретил, а что?
— Да нет, ничего особенного, просто он пошёл тебе навстречу…
— Вы что, опять поругались? – раздражаясь, спросил он.
— Нет, не поругались. Мы выяснили отношения.
— И?
— Он меня любит, а я его люблю.
Валентин Сергеевич задохнулся.
— Что, что ты только что сказала? – прошептал он.
— Мы любим друг друга, — сказала Анфиса и заплакала. – С самой нашей первой встречи.
— Анфиса, скажи, Петька давно ушёл? – не слушая ее, прокричал он в трубку. Она сразу перестала плакать и чётко ответила:
— Сорок минут назад. Валя, а что случилось?
— Ещё не знаю, — ответил он и отключился.
Валентин Сергеевич развернул машину и помчался назад, к тому странному человеку, что остановил его на дороге. Он успел как раз во время, если это можно было назвать именно этими словами. Петьку на каталке закатывали в карету скорой помощи. Он был мёртв.
— Вернулся всё-таки, совесть прорезалась! – осуждающе сказал стоявший рядом с каталкой всё тот же подвыпивший человек. – Истёк кровью. Ты бы тоже ему мало чем помог, но хоть попытался бы! И то хорошо было бы! Эй, ты чего, мужик! – видя, как Валентин Сергеевич медленно сползает на землю. – Помогите, человеку плохо! – закричал он, что было силы.
— Сынок, прости меня! Прости меня, сынок! – застонал Валентин Сергеевич. – Как мне теперь жить, как?
Мы так стараемся совершать так называемые «добрые дела» для чужих, что совсем забываем о том, что в первую очередь их надо делать для самых близких и родных. Делать даже тогда, когда они в них не очень-то и нуждаются. Иначе можно просто не успеть…
Город: