Императрица Жозефина – Наполеону

Наварра, 19 апреля 1810 г.*

Государь!

Я получила чрез моего сына удостоверение, что Ваше Величество изъявили согласие на мое возвращение в Мальмэзон, и на выдачу мне средств для попра­вления Наваррского замка.

Эта двойная ваша милость, Государь, облегчает меня от огромных забот и избавляет от опасений, на которые наводило меня длительное молчание Вашего Величества. Меня тревожила мысль — быть вами оконча­тельно позабытой, теперь я вижу, что этого нет. И потому я теперь менее несчастна, ибо быть счастливой ­вряд ли уже мне когда удастся в будущем. В конце этого месяца я отправлюсь в Мальмэзон, если Ваше Величество не находит к тому препятствий. Но я счи­таю нужным сказать вам, Государь, что я не так скоро воспользовалась бы предоставленной мне в этом отношении Вашим Величеством привилегией, если бы жилище в Наварре не требовало бы настоятельных поправок, — не столько ради моего здоровья, сколько ради здоровья меня окружающих. Я намеревалась лишь короткое время пробыть в Мальмэзон; скоро я его покину и поеду на воды. Но Ваше Величе­ство может быть уверено, что я буду жить в Маль­мэзон так — словно он находится за тысячу миль от Парижа.

 Я принесла большую жертву, Государь, и чувствую с каждым днем все больше ее величину; однако, эта жертва, которую я приняла на себя, будет доведена до конца. Счастье Вашего Величества ни в коем случае не будет омрачено никаким выражением моего горя.

Непрестанно буду я желать счастья Вашему Величе­ству, может ради того, чтобы снова вас увидеть; но Ваше Величество может быть уверено, что я всегда буду безмолвно почитать ваше новое положение; упо­вая на прежнее ваше ко мне отношение, не буду требо­вать никаких новых доказательств; надеюсь только на справедливость вашу.

Я ограничиваюсь, Ваше Величество, просьбой о том, чтобы Ваше Величество само соблаговолило изы­скать способ — доказать мне и моим приближенным, что я еще занимаю маленькое место в вашей памяти, и — большое в вашем уважении и дружбе. Что бы это ни было — это смягчит мое горе, не нарушая при этом, как мне кажется, счастья Вашего Величества, о котором Я больше всего думаю. Жозефина

 

 

Не по поводу утраты трона позволяю я себе выра­зить вам сочувствие; по собственному опыту знаю, что с этим можно примириться; но больше всего скорблю я о том горе, которое доставило вам расставанье с вашими старыми сподвижниками по славе.

Ах! как охотно полетела бы я к вам, чтобы доказать вам, что изгнание может спугнуть лишь мелкую душу, и что несчастье не только не уменьшило мою бескорыстную привязанность, но придало ей еще новую силу.

Я намеревалась покинуть Францию, последовать за вами, посвятить вам остаток жизни, от чего вы были так долго избавлены. Меня удержала одна един­ственная причина, и вы ее отгадаете.

Когда я узнаю, что я, наперекор всем вероятиям, единственная, желающая выполнить свой долг — ни­что не сможет меня удержать, и я отправляюсь в то единственное на земле место, где отныне я могу быть счастлива, ибо там я могу утешать вас — находящегося одного в несчастии. Прощайте, Государь, все, что я могла бы прибавить, — покажется излишним; теперь нужно не на словах, а на деле доказывать вам свое отношение. Мне нужно ваше согласие.