Нинон де Ланкло маркизу Севинье

Нинон де ЛАНКЛО (1615-1706), знаме­нитая куртизанка, прославленная красотой и умом; известны ее письма к маркизу Се­винье — одному из ее многочисленных воз­любленных. Сын знаменитой Севинье влю­бился в Нинон, когда ей было уже 56 лет, но чары ее обаяния еще долго спустя кружили головы. В письмах она обнаружила боль­шой ум, весьма склонный к резонерству.


Вы полагаете, многоуважаемый, что нашли неопро­вержимое доказательство, ставя мне на вид, что над собственным сердцем вы не властны: нельзя его по­дарить кому хочешь, и потому вы не свободны в вы­боре предмета влечения… Что за оперная мораль! Оставьте этот трюизм женщинам, которые этим готовы всегда оправдать свои слабости; им нужно иметь на что ссылаться. Это напоминает того доброго дворянина, которого описал Монтэн: когда его тре­пала подагра, он так сердился, что готов был за­кричать: проклятая ветчина!


Значит все дело в сердечном влечении… Гово­рят, это сильнее меня… Можно ли управлять своим сердцем?. Когда женщины приводят столь веские основания, то им не решаются на это возражать. Они даже так утвердили эти положения, что, если бы кто бы захотел их оспаривать, то очутился бы в противо­речии со всем светом. Но почему эти странные утвер­ждения находят столько сторонников? Да потому, что весь свет в этом заинтересован. Не замечают, что подобные извинения, далеко не оправдывая ошибок, укрепляют сознание своей неправоты; и не забывайте, что на судьбу ссылаются только тогда, когда дело идет о худом выборе. Упрекают природу, когда дело идет о беспорядочной склонности, и в то же время приписывают своему собственному уму всю честь разумной любви. Мы хотим оберегать свободу только для того, чтобы ее обманывать. Если же мы совершаем глупость, -то нас вынуждает к этому неодолимая сила. Мы бы могли сказать о природе то же самое, что сказал Ла-Фонтэн о счастье…


Добро — создаем мы, а зло — природа. Мы всегда — правы, неправа лишь — судьба.


Из этого вы можете заключить, что я не согла­шаюсь с суждением большинства. Любовь непроиз­вольна — это, разумеется, я признаю, т. е. мы не в со­стоянии предусмотреть или предотвратить первого впе­чатления, производимого кем-нибудь на нас. Но в то же время я утверждаю, что возможно,- как глу­боко бы ни казалось нам это впечатление — его смяг­чить или вовсе парализовать, и это дает мне право осу­дить всякую беспорядочную или позорную склонность. Как часто мы наблюдали, что женщины могли пода­вить охватившую их слабость, лишь только убежда­лись в недостойности предмета своей страсти. Сколькие из них побороли нежнейшую любовь и пожертво­вали соображениями обеспеченности! Разлука, отъезд, время, — все это лекарства, против которых никакая страсть — как бы ни казалась она пылкой — не устоит: постепенно она ослабевает и, наконец, совсем поту­хает. Какой из этого всего вывод ? — Любовь силь­на — лишь благодаря нашей слабости.


Я знаю, что требуется напряжение всего нашего ин­теллекта, чтобы выйти с честью из такого положения; я понимаю также, что трудности, связанные с подобной победой, не всякому способны дать мужество — начать эту борьбу; и хотя я убеждена, что в этой области не существует непобедимого влечения, — то все же я думаю, что на деле очень мало победителей, и почему? Потому что не решаются даже попытаться. В конце­ концов я полагаю, что в вашем случае дело идет лишь об ухаживании, и было бы глупо вас мучить, чтобы победит влечение к какой-либо более или менее достойной любви даме.. А так как вы еще ни в одну из них не влюбились, то я только хотела вы­яснить основания, которые, на мой взгляд, вернее всего способны обеспечить вам счастливое будущее. Было бы, конечно, желательно, чтобы тонкие чувства, дей­ствительные достоинства, имели бы больше власти над нашими сердцами, чтобы они были в состоянии заполнить их и запечатлеться навсегда. Но опыт по­казывает, что на деле это не так. Ведь я рассуждаю не о том, чем вы должны быть, но о том, что вы представляете в действительности: мое намерение со­стоит в том, чтобы показать вам, каково ваше сердце, а не каким я бы желала его видеть. Я первая скорбела о порче вашего вкуса, как ни снисходительно я отношусь к вашим капризам. Но, не будучи в состоянии изменить вашего сердца, я хочу, по крайней мере, научить вас, как извлечь из него большую пользу: не имея возможности сделать вас благоразумным, я стараюсь сделать вас счастливым. В старину говорили: Желать уничтожить страсти­ равносильно желанию уничтожить нас самих; надо только уметь управлять ими. В наших руках стра­сти — тоже, что лечебные яды: приготовленные искус­ным химиком, они превращаются в благодетельные лекарства.


_______


 


Нет, маркиз, любопытство г-жи де Севинье ни­сколько меня не оскорбило: напротив, мне очень лест­но, что она пожелала увидать письма, которые вы полу­чаете от меня. Разумеется, она предполагала, — если идет разговор о любви, то, конечно, это касается меня; но она убедилась в противном. Теперь она при­знает, что я менее легкомысленна, чем она о себе представляла; я считаю ее достаточно справедливою, чтобы отныне она составила себе о Нинон другое представление, чем имела раньше: ибо мне не безыз­вестно, что обо мне обычно отзываются не слишком благоприятно. Однако ее несправедливость никогда не может повлиять на мою дружбу к вам. Я достаточно философски смотрю на жизнь, чтобы не огорчаться мнением людей, судящих меня не зная. Но, что бы ни случилось, я буду продолжать говорить с вами с моей обычной откровенностью; я убеждена, что г-жа де Севинье, несмотря на большую свою сдержанность, в глубине души чаще будет соглашаться со мною, чем это кажется. Перехожу к тому, что касается вас.


Итак, маркиз, после бесконечных стараний, вам кажется, что вы, наконец, умилостивили каменное сердце? Я от этого в восторге; но мне смешно, когда вы начинаете разъяснять мне чувства графини. Вы раз­деляете обычную ошибку мужчин, от которой вам нужно отказаться, как бы ни была она для вас лест­на. Вы предполагаете, что только ваши достоин­ства способны зажечь страсть в сердце женщины, и что сердечные и умственные свойства служат единственными причинами любви, которую питают к вам женщины. Какое заблуждение! Разумеется, вы думаете это потому, ибо этого требует ваша гордость. Но ис­следуйте без предубеждения, по возможности, побу­ждающие вас мотивы, и скоро вы убедитесь, что вы обманываете себя, а мы обманываем вас; и что по всем соображениям вы являетесь одураченным ва­шим и нашим тщеславием; что достоинства люби­мого существа только являются случайностью или оправданием любви, но никак не ее истинной причи­ной; что, наконец, все эти чрезвычайные уловки, к которым прибегают обе стороны, как бы входят в желание удовлетворить потребность, которую я рань­ше еще назвала вам первопричиной этой страсти. Я высказываю вам здесь жестокую и унизительную исти­ну; но от этого она не делается менее достоверной. Мы, женщины, являемся в мир с этой неопределен­ной потребностью любви, и если мы предпочитаем одного другому, скажем откровенно, мы уступаем неизвестным достоинствам, а скорее бессознательному, почти всегда слепому инстинкту. Я не хочу приводить доказательств того, что существует слепая страсть, которою мы опьяняемся иногда по отношению к незна­комцам или к людям, недостаточно нам известным для того, чтобы наш выбор не являлся всегда в своем основании безрассудным: если мы попадаем счастливо, то это — чистая случайность. Следовательно, мы привязываемся всегда, не производя достаточного экзамена, и я буду не совсем не права, сравнив лю­бовь с предпочтением, которое мы отдаем иногда одному кушанью перед другим, не будучи в состоянии объяснить причины этого. Я жестоко рассеи­ваю химеры вашего самолюбия, но я говорю вам прав­ду. Вам льстит любовь женщины, ибо вы предпола­гаете, что она считается с достоинствами любимого существа: вы оказываете ей слишком много чести, скажем лучше, вы слишком высокого о себе мнения. Верьте, что мы любим вас совсем не ради вас са­мих: надо быть искренним, в любви мы ищем толь­ко собственного благополучия. Прихоть, интерес, тще­славие, темперамент, материальные затруднения, — вот что тревожит нас, когда наше сердце не занято, вот причины тех великих чувств, которые мы хотим обожествлять. Вовсе не великие достоинства способ­ны нас умилять: если они и входят в причины, располагающие нас в вашу пользу, то влияют они со­всем не на сердце, а на тщеславие, и большинство свойств, нравящихся нам в вас, часто делают вас смешными или жалкими. Но что вы хотите? Нам не­обходим поклонник, поддерживающий в нас пред­ставление о нашем превосходстве, нам нужен угод­ник, который исполняет наши прихоти, нам необхо­дим мужчина. Случайно нам представляется тот, а не другой; его принимают, но не избирают. Словом, вы считаете себя предметом бескорыстной симпатии, повторяю, вы думаете, что женщины любят вас ради вас самих. Несчастные простофили! Вы служите толь­ко орудием их наслаждений или игрушкой их при­хотей. Однако, надо отдать справедливость женщинам: все это совершается часто без их ведома. Чувства, которые я изображаю здесь, часто им самим совер­шенно не ясны; наоборот, с самыми лучшими намерениями они воображают, что руководствуются вели­кими идеями, которыми питает их ваше и их тще­славие, и было бы жестоко несправедливо обвинять их в фальши на тот счет: бессознательно они обма­нывают самих себя и вас также.


Вы видите, что я раскрываю пред вами секреты доброй Богини: судите о моей дружбе, если я, в ущерб моему же полу, стараюсь вас просветить. Чем лучше будете вы знать женщин, тем менее они заставят вас безумствовать.



2345
Загрузка...
Subscribe
Уведомления
guest
2 комментариев
старше
новее самый популярный
Inline Feedbacks
View all comments
Bodyvar
Bodyvar
14 лет назад

Боже!!!Как же романтично умели скучать мужчины

Жасмин
Жасмин
13 лет назад

Нинон, безусловно, была мудрой женщиной, но зачем расскрывать женские тайны??????

Top
Стихи о любви

Стихи о любви